«Аврора» верит . Что мы не знали о самом известном крейсере России

Выстрел легендарной пушки, штурм Зимнего… Крейсер «Аврора» долго ассоциировался у нас исключительно с историческим переломом в судьбе России. И только в последние годы мы начали узнавать о другой «Авроре» — православной, о священниках, павших в бою, о судьбах «флотских монахов».
Сегодня на крейсере вновь звучит молитва — за всех, без разделения на красных и белых, правых и виноватых.
Батюшка по-флотски
Три века судовые священники разделяли судьбу матросов: вдохновляли, исповедовали, отпевали. Морской Устав 1720 года гласил: «Долженствуют все в учрежденные часы по уставу и по сигналам непременно к молитвам утренним, дневным и вечерним быть готовы во всякий день». Определял он и жизнь «флотских» батюшек — глава «О священниках» состоит из одиннадцати обязательных к выполнению пунктов.
Священник делил с экипажем все тяготы флотской жизни: качку, скудную еду, режим. Он всегда был на борту — и в порту, и в походе, и в бою, чтобы «словом Божиим помогать преодолевать страх и добиваться победы» и «смотреть за больными, чтобы без причастия не умерли».
Корабельные храмы создавались по единому утвержденному образцу. Вот и на «Авроре» иконостас представлял собой простую раздвижную деревянную конструкцию с иконами «серийного производства».
Один крейсер и десять священников
По преданию, имя «Аврора» выбрал сам Николай II — из одиннадцати предложенных (среди них были «Наяда», «Психея», «Юнона», «Нептун» и даже славянский бог-кентавр «Полкан»). Когда 24 мая 1900 года ее под залпы артиллерийского салюта в присутствии императорской четы спустили на воду, около каюты командира лежал тот самый складной иконостас, а часть палубы именовалась «церковной».
Впереди у «Авроры» была служба на Дальнем Востоке в составе Тихоокеанской эскадры и легендарное Цусимское сражение в мае 1905 года — решающее сражение Русско-японской войны, в котором русская эскадра была полностью разгромлена. Вот что пишет о том времени военный хирург Владимир Кравченко в книге «Записки судового врача. Через три океана»:
«1 мая 1905. Сегодня маевка в России, то есть стачки, забастовки студентов, рабочих и… последствия, сопряженные со всем этим — веселый денек у вас сегодня! Ну, а мы в пять часов утра двинулись далее в свой путь. Днем был отслужен молебен с водосвятием, судно окроплено святой водой. Служба тянулась без конца. Священник не выпускал решительно ни одной молитвы и наказывал этим наших грешников, привыкших к более короткой службе. Когда после в кают-компании кто-то заметил: “Нельзя ли, батя, служить как-нибудь покороче?” — батя вспылил, принес требник и просил вопрошающего указать ему все то, что он находит лишним».
С 1903 по 1916 год на «Авроре», сменяя друг друга, служили десять священников. Не все их имена установлены. Не все они вернулись домой.
Первая жертва
10 мая 1904 года на палубу крейсера ступил сын вологодского священника иеромонах Анастасий (Рукин). 2 октября «Аврора» в составе Второй Тихоокеанской эскадры вышла из Либавы (ныне Лиепая). А в ночь на 9 октября в Северном море, недалеко от английского города Гул, в сильнейший туман другим кораблям эскадры «померещились японские миноносцы», и они случайно обстреляли суда английских рыбаков и собственный крейсер «Аврора»: в него попало пять снарядов, два из них — в каюту священника. Отец Анастасий был тяжело ранен. Пришлось пристать в ближайшем порту, чтобы оказать ему помощь. В Танжере (Марокко) был маленький французский госпиталь на 15 коек. «Туда был перевезен с “Авроры” раненный в Гуле священник-монах отец Анастасий. С размозженной в плече рукой он был слишком слаб, чтобы подвергнуться операции… и скончался через сутки», — пишет корабельный доктор Кравченко.

Похоронили батюшку на старокатолическом кладбище в центре города. Командир «Авроры», капитан 1-го ранга Евгений Егорьев вспоминал: «Хоронили беднягу при сильной непогоде. Собралось много всякого сброда, за неимением экипажей в городе несли гроб наши нижние чины. Поставили на могиле большой православный крест, сделанный у нас на “Авроре”, и разошлись, оставив первую жертву нашей эскадры, бедного монаха отца Анастасия, в недрах африканской могилы, о которой ему никогда в жизни и в голову прийти не могло».
Сам командир крейсера погибнет полгода спустя, в Цусимском сражении. Похоронят его в открытом море у побережья Филиппин.
Пасха перед Цусимой
«Походная церковь собрана на боевом перевязочном пункте. Защита из коек задрапирована флагами. Наверху потушены все огни. Усиленная вахта офицеров и команды зорко следит за горизонтом, прислушиваясь в то же время к доносящимся из батарейной палубы молитвам священника и трогательным для всякого русского возгласам “Христос Воскресе!”. После богослужения, кончившегося в два часа, командир и офицеры поздравили команду, затем собрались за столом дружной семьей», — так описывает Пасху 1905 года хирург Кравченко.
На «Авроре» служил уже новый священник — отец Георгий. В летописи крейсера о нем остались такие свидетельства:
«Вот послышался гром отдаленной канонады, становившийся все слышнее и слышнее. Пришел отец Георгий, окончивший обход с крестом всех палуб…»
«Отец Георгий, совершенно лишившийся голоса, едва слышно произнес обряд отпевания, и матросы стали опускать по доске в море безмолвные серые фигуры, одну за другой…»
«Отец Георгий, можно сказать, весь погрузился в медицину; от раненых не уходил ни на шаг и к концу перехода был неузнаваем: так осунулся…»
«В боевом перевязочном пункте — в церковном отделении — в невозможной жаре и духоте идет богослужение. Батя, отец Георгий, седенький благообразный старичок, служит с чувством, нараспев…»
«Без сомнения, это особый подвиг, — говорит нынешний настоятель корабельного храма протоиерей Александр Ткаченко (основатель и гендиректор первого в России детского хосписа). — Для нынешнего поколения священнослужителей и тех, кто видит свою пастырскую деятельность в служении в воинских частях, образ духовенства прошлой эпохи должен быть примером для подражания».
В годы Первой мировой войны на крейсере служил иеромонах Алексей (Каллестинов) — последний, кто прочитал молитву на «Авроре». Революционная волна 1917 года унесла за собой не только ее корабельных священников, но походный иконостас: его выбросили за борт.
Вскоре крейсер стал учебным судном, а церковную палубу переименовали в «коммунистическую». А в 1944-м «Аврора» превратилась в музей истории флота. И только спустя 70 лет — во время последнего ремонта в 2015 году — на нее вернулась походная церковь.
«Работал до последнего дня»
«Об этой церкви и корабельных священниках и говорить-то было не принято. А сколько лет мы скрывали, что крестным отцом “Авроры” был Николай II», — рассказывают экскурсоводы.
Сегодня здесь, в музее, на мультимедийных экранах — рассказ о морских церквях и истории флотского духовенства. И иконостас — точь-в-точь как тот, перед которым молились матросы «Авроры» в Цусимском бою и в годы Первой мировой.
Впервые о возрождении корабельной святыни заговорил Патриарх Алексий II еще в 90-е годы. Реализовать задуманное и вернуть «Авроре» церковь выпало Константину Логачеву, главе Северо-Западной библейской комиссии. Когда его попросили помочь в возрождении корабельного иконостаса, он как раз работал в фирме, занимающейся реставрацией куполов и иконостасов.

В 2015 году, когда крейсер проходил полный ремонт в доке Кронштадтского морского завода, Константин буквально дневал и ночевал в архивах, выискивая хоть какую-то информацию о походной церкви.
«Восстанавливали все с нуля, по эскизам, перелопатили огромное количество литературы, читали воспоминания доктора Кравченко, — вспоминает супруга Константина Логачева Ольга. — Муж очень хорошо в этом всем разбирался — в иконостасах, их устройстве, иконописи… Общался со священниками, переписывался, искал. Он мне говорил, что и сам хотел стать священником… Не получилось. Но он был рад помогать Церкви, как мог».
В Военно-морском архиве нашлась единственная черно-белая фотография с «Авроры». «Мы изучали аналоги — в Музее религии, в храмах Санкт-Петербурга, — и старались сохранить стиль и характер иконостаса таким, каким он представлялся по фотографии», — вспоминает иконописец Светлана Кобышева. Кроме нее над иконами для «Авроры» трудились Роман Оленич и Оксана Сухорукова, воспитанники Академии художеств им. И. Е. Репина. «Цвет икон сначала задумывался более приглушённым, менее “материальным”, но потом по совету заказчика, которого представлял Константин Логачев, колористическое решение было изменено», — вспоминает Светлана.
Иконопись стала более реалистичной, цвет — интенсивным. По ее словам, золочение не применяли, потому что его, скорее всего, не было в оригинале. «Возможно, иконы исторического иконостаса были написаны на холстах, возможно, это были доски», — рассказывает художница. В итоге был выбран некий технологический компромисс — для основы икон был выбран холст, наклеенный на прессованную древесную плиту. «Для меня лично работа над иконостасом для “Авроры” была опоэтизирована моими детскими воспоминаниями о том, как меня на легендарном крейсере принимали в пионеры, как я этим гордилась и как мне хотелось выйти в море на таком прекрасном корабле под красным флагом! И вот я участвую в восстановлении иконостаса этого символа безбожной власти!» — делится своими чувствами Светлана.

Благодаря таланту иконописцев и энергии Константина Логачева работа была сдана в кратчайший срок: в июле 2016-го, когда крейсер вернулся из дока на место вечной стоянки, готовый иконостас оставалось лишь покрыть лаком.
Но представить свою работу президенту, когда он посетил крейсер в день ВМФ, сам Логачев уже не смог: наблюдал за происходящим по телевизору с больничной койки. «Мы поздно спохватились, рак был с метастазами. Но он все равно работал, работал, между курсами химиотерапии бежал в мастерские, — вспоминает Ольга. — Была сильная вера в то, что это испытание необходимо». По ее словам, однажды после визита друзей из мастерских Константин, уже совсем обессилевший, спросил: «А они мне работу не предлагают?»»
В день первого за 100 лет богослужения на борту крейсера. Воспитанники Нахимовского военно-морского училища и настоятель корабельного храма протоиерей Александр Ткаченко. 15 апреля 2018 года
Первый заместитель главного редактора журнала «Фома» Владимир Гурболиков вспоминает свои последние беседы с ним: «Логачев понимал, как далеко зашла его болезнь, и держался очень мужественно. Иконостас на “Авроре” для него, возможно, был подведением главного итога жизни, его последним приношением Богу». Летом 2017 года Константина Логачева не стало. С тех пор на крейсере «Аврора» молятся о его упокоении.«Я, как командир корабля, уверен, что воссоздание корабельного храма очень важно, как для самого крейсера, так и для экипажа корабля, — говорит капитан 3-го ранга Артем Знаменщиков, нынешний командир «Авроры». — Сейчас по всем церковным праздникам на крейсере проходят богослужения — приходят верующие члены экипажа от матросов до мичманов и офицеров. Я думаю, это настоящая благодать! Воссоздаются традиции флота, открываются новые иконостасы взамен утраченных. День освящения нашего храма, безусловно, стал особенным для всех». На крейсере даже планируют создать отдельный стенд с именами тех, кто воссоздавал святыню.
Говорит командир и об особой роли корабельного священника: «После службы отец Александр уделяет внимание каждому — беседует, отвечает на вопросы. Любой матрос может посоветоваться, найти поддержку, вернуть силы для несения службы. Мы все такой возможностью очень дорожим».
«Не делим на красных и белых»
В этом году особенно торжественным было на «Авроре» богослужение в день Святой Троицы — он совпал с днем рождения Северной столицы и днем памяти павших в Цусимском сражении (27 мая). Вместе с экипажем в храме молились потомки воевавших при Цусиме, в том числе великий князь Георгий Михайлович Романов. Его прадед, великий князь Кирилл Владимирович, был на корабле «Петропавловск» вместе с адмиралом Макаровым и, когда тот вместе с кораблем погиб, несколько часов провел в ледяной воде, пока его не спасли матросы.
«На протяжении столетия “Аврора” воспринималась как “корабль революции”, хотя жизнь этого замечательного крейсера связана в первую очередь с участием в Русско-японской войне, — говорит отец Александр. — Мне, как священнику, стоя перед алтарем на борту этого корабля, приходится вспоминать миллионы жизней, которые прервала революция. Во время евхаристии, поднимая чашу со словами “Твоя о Твоих Тебе приносяще о всех и за вся”, мы находим примирение судеб России в Боге. Мы не встаем на сторону одних или других, белых или красных, но видим, что во Христе каждая из сторон находит прощение. Очень важно осмыслить историю своей страны, чтобы не повторять ошибки предков. А правильное и глубокое ее осмысление может быть только в Боге, только в евхаристической чаше».
В наше время церковная жизнь на «Авроре» полностью восстановлена. Но по сравнению с 1905 годом есть в ней одно отличие — после службы иконостас больше не складывают. «Кто-то приходит специально, чтобы посмотреть не на пушку, а на иконостас! Не верят, что он у нас есть»,— говорят экскурсоводы.



Фото Глеба Ильинского

Источник: https://foma.ru/avrora-verit.html